Лисицын Л. Н. "Дорогой солдата"


На плацдарме за Днестром


Поздним вечером, в сплошной темноте опять построились в колонну и, нагруженные минометами и всем остальным имуществом, медленно, часто останавливаясь, спустились с бугра, на котором стояла деревня, вниз - к переправе через черные воды Днестра. Вокруг - ни огонька, только плеск воды под проседавшими от тяжестью понтонами, да команды шепотом: "Не растягиваться! Быстрее! Быстрее!" - подхлестывают каждого. Ширина реки - метров 60-70. Быстро проходим мост и сразу нас укрывают деревья леса. Справа виднеется темный ствол с широко раскинувшейся кроной одиноко стоящего на берегу могучего дерева. Под ним, в шалаше из веток, приткнувшемся к стволу, сидят связисты. Вокруг чернеют окопы, кусты, деревья. Под ногами молодая трава, прошлогодние листья, узкая колея разбитой лесной дороги. По этой дороге наша колонна всё дальше и дальше уходит от переправы в лес. Над нами смыкается сплошной шатер из листьев и веток деревьев. Километра через полтора остановились и сразу легли на землю, ещё сохранившую тепло от знойного солнца, остро пахнущую прошлогодней листвой и ещё какими-то особыми запахами травы и деревьев. Скоро рассредоточились, выставили часовых и уснули.

 

30 апреля 1944 г.

Перед восходом солнца я проснулся от холода. Сквозь зелено-серый полумрак всюду видны спящие на земле солдаты. В лесу очень тихо. Всё вокруг таинственно искажено и скрыто дымкой утреннего тумана. Ни шороха, ни ветерка. Везде - на траве, листьях деревьев, на кустах - капли обильно выпавшей росы. Легкое облачко тумана клубится среди деревьев. Я здорово продрог и только как следует побегав, согрелся. От холода просыпаются Федоров, Дорохин, встают ещё и ещё солдаты. Медленно идёт время. Всё больше и больше разливается по лесу полусвет. Всё отчетливо проявляются деревья, кусты, трава, дорога, уходящая в глубь леса.

- Ну и благодать! - говорит кто-то.

- Вот тебе будет "благодать", как посыпят минами, а укрыться негде!

Сразу исчезло очарование. Первые лучи солнца пробились сквозь листья деревьев, заиграли бликами по росе, световые пятна упали вокруг. Где-то в глубине леса глухо рвались мины. Застрочил пулемет. Война вступила в свои права. Ещё больше рассредоточились и стали окапываться.

Все офицеры - до командиров взводов включительно, ушли на рекогносцировку местности. Медленно ползло по небу солнце и также медленно текло время. К полудню воздух нагрелся, стало жарко. Подавать команды было некому и почти все солдаты спали. С ветки на ветку перелетали птицы, да мухи, неизвестно откуда появившиеся, нападали на сонных солдат.

В 3 часа вернулись проголодавшиеся командиры и сразу все засуетились, задвигались, раздались команды, крики, всё пришло в движение. Уточняли, проверяли, учитывали и ещё раз уточняли: сколько людей, боеприпасов, мин, где и что находится.

Впереди нас, метрах в 800, на опушке проходит передовая. От нас до немцев километра полтора. Наша задача - сменить ночью на передовой части, а утром разгромить немцев. В 30 километрах к западу находится город Кишинев - столица Молдавской ССР. Нам говорили:

- Наш долг сделать первомайский подарок Родине - взять Кишинев! За это нам честь, слава! - и все другие такие же героические слова произносились всеми - от командира батальона до командира отделения. В 10 часов вечера тихо выступили вперед и через 10-15 минут остановились под небольшим бугорком, рядом с кущей деревьев. Здесь - наша огневая позиция. Мимо нас в тыл проходят черные тени солдат, сменяемых третьим мотострелковым батальоном. Один из них останавливается и говорит:

- Лучше готовьтесь, немец так и жарит! Дайте ему огоньку!

Последними отходят пулеметчики.

 

Спешно копаем огневую позицию, отрываем щели и только успели всё замаскировать, как наступил серый рассвет 1 мая. Туманная дымка повисла над рекой и низиной пойменного луга. Вправо, за кущей деревьев, крутой обрывистый берег Днестра. Мы находимся на правом фланге.

Сквозь клочья стелющегося тумана видна река, извивающаяся к югу среди пойменный берегов. Впереди гребень высоты скрывает нас от противника. Влево от нас - метрах в 150 на гребне, среди деревьев, находится командный пункт батальона. Ближе к нам располагаются командный и наблюдательный пункт нашей роты.

В тумане, за гребнем высоты слышатся глухие пулеметные очереди, пули летят над нами.

Поднимается солнце, туман на глазах исчезает. Раздаются первые команды, начинаем пристрелку по ориентирам.

За бугром, в двухстах метрах впереди, окопались наши пехотинцы. В полутора километрах от нас видно село Делакеу. До него расстилается ровное поле шириной метров 400-500. Справа протекает река Днестр, слева, метрах в трехстах, проходит шоссе. Деревня расположена на крутом берегу Днестра. Прямо за ней, километрах в 2,5-3 от нас, поднимаются гребни высот. Сегодня праздник - 1 мая, но никто об этом не вспоминает.

Одна за другой в небо уходят мины. Снова раздаются команды и снова мины со свистом вырываются из стволов минометов и летят через поле в село. Мин не жалеем. Ведем огонь по деревне, по линии обороны немцев. Пулеметы бьют длинными очередями, где-то слева стреляют пушки.

Пехота пошла в наступление. Пулеметный огонь достиг предельного накала, но и ответный огонь усилился. Не видя боя, чувствуешь, как две стихии столкнулись вместе, и кажется, всё сгорит на их пути. Но некогда отвлекаться. Наш комроты Сапрунов увидел за деревней толпы бегущих немцев. Откуда это ему померещилось - неизвестно. Следуют команды. На мины навешиваем по шесть дополнительных зарядов и все шесть минометов бьют на предельную дальность - 3 километра, поражая стадо коров, выведенное пастухом в отроги высоты.

В это время пехотинцы ушли вперед и под пулеметным огнем противника залегли.

- Где огневые точки противника? Откуда бьют пулеметы? Какого рубежа достигла пехота? - никому ничего не ясно.

Разогнав стадо коров, переносим огонь на... колокольню единственной церкви села. Там, по мнению нашего "просвещенного" командира роты, находится наблюдательный пункт немцев, и, поразив его, мы, таким образом, оставим противника слепым и беспомощным. Ох, и жаркий ведем огонь - мин не жалеем для благих целей и дурацких порывов.

Пехота снова и снова поднимается в атаку и всё больше и больше нарастает пулеметный огонь по ней. Уже полдень, жарко печет солнце, все лица солдат в земле и грязи. Уже выпущено свыше ста мин на каждый миномет, уже приходят вести, что пехота на окраине села. Вот-вот, и село наше! У нас осталась последняя сотня мин на всю батарею. Остальные мины за Днестром и подвезут их не скоро.

Солнце перешло в зенит. Мы сидим у минометов. В раскрытых лотках лежат последние мины. Время - 17 часов. Вдруг раздаются крики:

-Танки, танки на высоте!

Черные коробочки танков осторожно спускаются с гребня высоты в деревню. От нас они далеко - километра за 2,5-3. Никто не сомневается, что это немецкие танки. Танки скрылись в деревне, и спустя час мы узнаём, что это танки нашей 16-й механизированной бригады прорвались к немцам в тыл и с тыла вошли в село Делакеу.

Солнце быстро спускается за горизонт, темнеет. Село всё ещё не взято. Последние мины выпущены в воздух. Всё - стрелять больше нечем. Бесполезно стоят минометы, вокруг уныло сидят солдаты. Прибегает лейтенант Валин, взволнованно говорит:

- Комбат приказал выделить команду для взятия "языка".

- Какой комбат? Командир мотострелкового батальона? Так какой же он нам комбат! - отвечают солдаты.

- Да наш командир роты Сапрунов сам сказал комбату, что только минометчики способны взять "языка".

- У, собака, сам бы шел за языком! - произносит в темноте чей-то голос.

Валин командует:

- Я старший. Со мной пойдут ... - он перечисляет человек десять только старослужащих, - Ну, пошли!

Выходим на гребень. Пулеметные очереди свистят рядом. Уже стемнело. Ложимся. Впереди неясно видны бугорки, кусты, отдельные деревья. Короткими перебежками, от куста к бугру и опять к кусту, выдвинулись метров на двести вперед и сразу увидели, как всюду кучами лежат трупы убитых солдат, одетых в черную гражданскую одежду.

С этого рубежа утром поднимались они в атаку - сначала вставали на четвереньки, потом на колени, после этого выпрямлялись и бежали в полный рост, не пригибаясь, вперед, не видя противника и не зная, как себя вести на поле боя под сплошным ливнем пулеметного огня. Лежат кучно, группами, человек по 6-8. Вот лежит мужик лет под 50, когда его ранило или убило, остальные, - односельчане, возможно, родственники, - держались кучно вокруг него. Как стояли, так и лежат они все на поле, один возле другого.

Ползу по-пластунски, беру один автомат, он весь забит песком, бросил его, беру второй - уже чище, третий - на нём ещё следы масла. Так и убили горемыку-солдата, который даже не успел выстрелить из автомата. Я с радостью бросил винтовку и сразу почувствовал облегчение - с автоматом не пропадешь! Набираю диски - полный порядок, пять круглых дисков, свыше 350 пуль! Только чертовски тяжелы, но ничего. Два диска прицепил к ремню, два сунул в пустой вещмешок, один в автомате. Где перебежками, где по-пластунски, достигли пулеметчиков. Впереди, метрах в двухстах, видна окраина села. Сквозь темные кущи садов белеют мазанки. Взошла луна. Отчетливо видно поле, деревню с торчащей посередине колокольней. Пулеметчики говорят:

- В деревне власовцы устроили дзоты под хатами. Танки бьют, а им нипочем! Залезли в норы и отсиживаются. Танки расстреляли снаряды и ушли, а они по нам пулеметным огнём, да матом! Так напрасно только людей угробили. Мы всю деревню прошли, а взять не смогли. Да разве так воюют? Только взяли от дома, да в бой, а они-то ни стрелять, ни гранат бросать, даже бегать не умеют!

Посидели, поговорили. К нам подполз лейтенант Валин.

- Лисицын, Ванштейн, - вы ползите слева вдоль шоссе! Заметите кого - сразу оглушите и тащите его сюда, я буду ждать здесь.

Предупредили пулеметчиков, чтобы не стреляли по нам, когда будем возвращаться, и поползли. Левее нас, метрах в ста, ярко освещается лунным светом широкая дорога. Впереди, метрах в двухстах, начинаются сады деревни. Левее дороги чернеет большой сад. Осторожно ползём по кювету вдоль дороги. Оглядываемся. Тихо. Где-то лает собака. Слышно, как кричат: "Петро, а Петро, где ты?" Доносится мат и всё смолкает. Проползли по кювету ещё. Дорога спускается вниз и достаточно проползти ещё метров 20-30, как мы сами попадем к противнику "языками". Нужно перебежать дорогу, но ярко светит луна. Нет, перебегать нельзя, слишком уж близко подобрались мы к противнику. И ни одной тучки, хоть иголку ищи на дороге. Лежим, осторожно посматриваем. Неожиданно, метров за сто впереди перед нами ударил пулемет. Заметили!

Быстро ползём обратно, прикрываясь каждой неровностью, каждым бугорочком. Долой из кювета. Вот небольшая ращеленка, промытая ручейком. Заползли в неё и переждали. Пулемет смолк. Решили вернуться обратно. Вот и позиция, откуда мы ушли. Пусто, наших пулеметчиков нет, валяются только стрелянные гильзы. Ползем дальше. Я только подумал, как бы свои нас не обстреляли, как длинная пулеметная очередь пронеслась над головой. "Та-та-та-та!" - сыпалось из "максима", как из рога изобилия. Пулеметчики были в сорока метрах перед нами.

- Вашу мать ...! - целый букет отборных ругательств послал я пулеметчикам вместо приветствия. - Свои! Чего стреляете?

Стрельба прекратилась. Мы подползли, а пулеметчики оправдываются:

- Разве в темноте разберешь!

Лейтенанта Валина, конечно, нет. Собрались и остальные. У них такие же "успехи". Клянут Сапронова на чём свет стоит. Оказывается, он в первом мотострелковом батальоне подобным же образом избавился от своих солдат, а тех, кто остался в живых, передал в пехоту, сам же кантовался со своей ППЖ по тылам. Вот понравилось коту! И с нами так же хочет сделать. Да, обстановочка малоприятная, ну что ж, утро вечера мудренее.

Мы забрались в старые окопы и завалились спать. Здесь уж Сапронов нам не страшен. "Пускай подождет, собака!" - рассуждают солдаты.

 

Утром 2 мая солнце уже высоко поднялось над горизонтом, когда я проснулся в глубокой нише, подрытой в стенке на дне двухметровой траншеи. Здесь даже были остатки истертой соломы. После вчерашних похождений за языком выспался я очень хорошо. Вылез из норы, отряхнул солому и огляделся. Траншея была вырыта на высоком крутом берегу Днестра. Далеко внизу, над самой водой, летали белые ласточки. Рядом с ними носились стрижи. В полукилометре виднелось село, расположенное на высоком берегу реки, которая делала крутую излучину. Белые мазанки четко выделялись на зеленом фоне садов. Над хатами и садами высился шпиль колокольни. Кругом было тихо. Солнце заливало всё вокруг ярким светом: и молодую траву с первыми майскими цветами, деревья, подступившие вплотную к обрыву, реку, широко разлившуюся в пойме, и далекие поля за рекой. Ни одного выстрела не было на всём участке фронта.

В термосах принесли завтрак - густую кашу с мясом. Тут же, кто в траншее, кто вылез из неё, поели кашу и захотели пить. Степанов 1   - молодой, плотный, немного выше среднего роста, с каштановыми, слегка вьющимися волосами, сказал:

- Пойду по воду к Днестру.

Дорохин ему говорит:

- Ты что, с ума спятил?

Но он весело махнул рукой и быстро спустился по обрывистому склону к реке. Вот он с двумя котелками подходит к песчаному берегу реки, нагибается, черпает воду из реки, и не успевает ещё ополоснуть котелок, как пулеметная очередь взрывает в трех метрах перед ним песок и воду. Он смотрит вперед и тут же падает, лицом в воду, широко раскинув руки. Котелок отлетает в сторону, пулемет из деревни злобно стучит.

Ничем не поможешь. Он сразу убит наповал в сорока метрах от нас. Васька Степанов прошел с боями от Днепра до Днестра, всегда готов был помочь в любом деле.

Вот где нужны мины - сейчас этот пулемет поднять в воздух! Гнида, а не комроты! Эх, Васька, Васька! Всё ему не терпелось!

Солдат в мотострелковом батальоне после вчерашнего наступления осталось совсем немного. Поэтому нас всех сразу после завтрака выдвинули на передовую, которая проходила по линии старых окопов. Я сразу углубил свой окоп и только кончил, как начался обстрел тяжелой артиллерией. Стреляли довольно точно. Снаряды рвались в 20-30 метрах, но в круглый, диаметром в полметра окоп попасть довольно трудно. Весь день сидели в окопах, слушали неумолчный треск кузнечиков, да изредка стреляли, просто от нечего делать.

Власовцы, занимавшие оборону в деревне, отвечали редким пулеметным огнем. К свисту пуль уже привыкли, да и стоит ли обращать на это внимание - раз пуля просвистела, значит она уже не страшна.

К вечеру, часов в 5, передали команду:

- Всех минометчиков на правый фланг к командиру взвода!

Неохотно покидаем обжитые окопы. Под обстрелом, по-пластунски, один за другим ползем вправо, в траншею, где нас встречает лейтенант Валин. Он говорит:

- Приказано во что бы то ни стало взять языка! Будем действовать все вместе. Разобьёмся на три группы - группу захвата, обеспечения и прикрытия. Сейчас выдвигаемся вдоль берега, до следующей траншеи, она находится в 30 метрах от переднего края вдоль берега реки. Там, судя по обстановке, наметим дальнейший план.

По одному, по-пластунски, ползём вперед. Кругом лежат трупы солдат, все в гражданской одежде. Я скатываюсь в траншею. Она почти до верха забита трупами. Ползу по трупам метров 20. Траншея выкопана вдоль берега, перпендикулярно к фронту противника и простреливается пулеметным огнем. Осторожно выглядываю вперед. Со мной находится Селезнёв. Впереди вижу устланное трупами пространство, изрытое окопами и заросшее травой. До села - 150 метров.

Солнце уже заходит за горизонт. Вдруг вижу, как метрах в 70 впереди меня энергично окапывается солдат противника. Он работает укороченной большой лопатой. Земля летит на бруствер и прямо на глазах его фигура опускается всё ниже и ниже в землю. Сразу отсылаю Селезнёва к лейтенанту Валину, чтобы сообщить ему об увиденном. Минут через пять он приползает и говорит:

- Быстрее уходи, срочно всех отзывают!

Солнце село и стало уже совсем темно. Быстро отползаем назад, к другому концу траншеи, но там уже никого нет. Лейтенант Валин со всеми остальными солдатами уже уполз обратно в расположение нашего переднего края. Я и Селезнёв только успели перемахнуть в траншею, откуда выползли часа два назад, как со стороны противника бешено залаяли пулеметы. Власовцы перешли в атаку. Темные фигуры неясно возникают метрах в сорока от нас. Рвутся гранаты, недолетая до наших окопов. С нашей стороны ведется ураганный огонь. Безумолчно бьют пулеметы, ПТР, автоматы - вихрь свинца сметает всё перед нами. Вовремя мы успели унести ноги! Ещё бы минут пять или десять и мы все остались бы там.

Получен приказ - сдать участок обороны другой части. Минут через 15-20 всё смолкает. Атака отбита, раненые уходят в тыл, среди минометчиков потерь нет. Через час уходим с передовой обратно на высотку, где располагается КП батальона. Прощай, село Делакеу, где на поле 300 на 600 метров осталось лежать не менее 300 трупов солдат только из 3-го мотострелкового батальона.

Здесь же, на обратных скатах высоты, мы все заснули крепким сном. Каждый из нас чувствовал, что передавая осталась очень далеко, хотя до неё было 600 метров.


 1  СТЕПАНОВ Василий Захарович, 1925 гр., уроженец д. Соколово Прокопьевского р-на Кемеровской обл. Призван в Красную Армию Прокопьевским РВК, минометчик минометного батальона 63-й мбр, рядовой. Погиб  3.05.44, похоронен вблизи села Делакеу Кишиневского р-на Молдавской ССР.
 

 Предыдущая глава  Вернуться  Следующая глава