Выполняя боевую задачу - взять станцию Куцовка, встретили упорное сопротивление немцев, отошли от линии железной дороги и снова перед нами чистые поля, покрытые белым саваном снега с черными фигурками пехотинцев, снова бои за каждый метр этой степи. Дни и ночи, ни с чем ни считаясь, металась группка людей - человек 600- 700, всё, что осталось от нашей бригады, с одного участка на другой, с одного направления на другое. И всё пешком, с материальной частью на плечах, по полям, исхоженным вдоль и поперек, вокруг станции, от одного умета к другому, в летнем обмундировании, в дождь, снег и мороз декабрьской зимы 1943 г.
И вот наступило 10 декабря, последний день поисков путей наступления на станцию Куцовка со стороны станции Шаровка. Утро застало нас на огневой позиции. Снялись, перешли на новый рубеж, снова снялись, снова продвинулись вперед, и, едва прошли метров 200, как танк, стрелявший с посадки, заставил поспешно отойти обратно. И снова перешли на другое место, окопались, побыли час-другой в окопах и снова вперед, и опять вернулись обратно, где и пробыли до вечера. А вечером, быстро, по тревоге, снялись и пошли в посадку, на которую наступали вот уже трое суток. Деревья в посадке высокие, протянулась она километра на полтора. Вокруг тихо. Посадка идет вдоль линии железной дороги к станции Куцовка. Километрах в трёх впереди за полями серебрится башня элеватора. Там станция, поселок, но пройти невозможно. Кругом минные поля, перекрестный пулеметный огонь - не прорвешься. Материальную часть погрузили на машины, вышли обратно к переезду через железную дорогу. Задача - совершить по полям, ночью, девятнадцатикилометровый марш, к рассвету подойти к станции Куцовка с другой стороны и внезапным ударом взять её. Идти надо вдоль линии фронта, тихо, ничем не выдавая себя.
Собрались, поужинали и в 11 часов вечера выступили. Колонна извивается змеей через переезд. По азимуту, протаптывая снег, растянулись на километр. Шли тихо, разговаривали вполголоса. Станцию огибали по огромной дуге. Если срезать края, то по прямой было всего километров пять. Горели уметы, и, огибая их, колонна шла безостановочно, стремясь скорее выйти с необъятных просторов полей, скорее достичь деревни. Короткие привалы, и снова вперед и вперед. Равномерно покачиваясь, идут друг за другом солдаты. Сами собой смыкаются глаза, на ходу спишь, но всё равно идешь. Бледные сумерки рассвета застали в битком набитой хате пчеловода, впервые под кровом за всю эту неделю, с самого выхода из деревни Ново-Стародуб, проведенную на открытом поле, под сводом звездного неба, укрываясь от ветра, мороза, снега и дождя в неглубоком окопе, согреваясь шинелью и радуясь каждой охапке соломы.
Так проходили дни и ночи, так прошли ещё сотню километров, и, наконец, утром, 11 декабря 1943 года, вошли в деревню Чечелеевка, пункт сосредоточения бригады. Скоро вышли из деревни - приказано идти в другую, километрах в трех от Чечелеевки. Дорога пролегает по глубокому оврагу с отвесными склонами. Здесь же позавтракали из походной кухни и, на ходу дожевывая хлеб, пошли дальше вперед. Следующая деревня была разбита бомбежкой и боями. От неё отошли на километр назад и расположились за ручейком, под крутым склоном балки. Огневая позиция удобная, можно воевать хоть сто лет. Только пришли, как видим - лиса выскочила из кустов рядом с нами. В небе хищно рыскали немецкие самолеты, высматривая добычу. Огня не вели - никто толком не знал, где немцы, где наши.
Принесли обед, пообедали. Пехота пошла вперед, мы метрах в четырехстах сзади, за ней, по полю, заросшему кустарником. Через километр кончился кустарник, а с ним - всякое укрытие. Повернули влево и снова по полям, от умёта к умёту.
Стемнело. Ведя огонь, вперед ушли пехотинцы. Мы стояли у умёта и ждали указаний. Креп мороз, леденела одежда, холодным ветром обжигало лицо. Прыгали с ноги на ногу, зарывались в солому, натягивали пилотки на уши, но помогало мало.
Прибежал связной:
- Батальон в деревне Багдановка, штаб тоже. Спешно вызывают!
Скоро вышли на дорогу, пересекли грейдер, повернули вправо, и только прошли метров сто, как пулеметный огонь прижал к земле. Пулемет бил долго и зло. Трассы пуль, со свистом рассекая воздух, проносились над нами вдаль. Короткими перебежками, по одному, стали отходить обратно. Отбежав метров четыреста, укрылись за небольшой грядой. Сразу установили четыре миномета. Грубо, на глаз, навели основной. Наводчики, раскуривая цигарки у прицелов и вволю наглотавшись дыма, построили "параллельный веер".
- Огонь! - ударил основной миномет. Одна, вторая, третья мина.
- Батарея! Пять мин, беглый, огонь!
Словно ударили в какой-то древний исполинский инструмент: звонкие, звучащие: Бум! Бум! Бум! - понеслись шипя 20 мин в темную ночь, оставляя огненные выхлопы у стволов минометов. Заряжающие наступили ногой на плиты, командиры расчетов, наводчики всё внимание обращают только на вылет своей мины. Горький опыт батареи 120 мм минометов и минрот мотострелковых батальонов не прошел даром.
- Отбой! - отошли обратно к умётам. Резкий, пронзительный морозный ветер обжигал тело. Зарылись в умёт, выставили часовых, и снова связной вызывает в деревню, но на этот раз указывает дорогу - по балке влево.
В глухую полночь 12 декабря, при обжигающем морозе - 12°С с ветром, мы вышли на окраину деревни Богдановка и сразу же расположились около большого дома, стоявшего справа первого порядка хат. Здесь же, за домами, плетнями, стожками сена установили минометы. Командовал ротой старший сержант Воробьев. Он приказал отрыть щели и от каждого расчета только по одному идти в дом греться.
В доме жарко топили печь - жарили, варили, грелись. Снаружи мороз окутал все. Ветер сек лицо. У каждого миномета осталось по одному-два человека, все ушли греться в дома.
Только этот порядок хат захвачен у немцев. Метрах в 30 ниже протекал ручеек и к полынье ночью ходили и мы, и немцы, никто не стрелял. Вокруг было тихо. Томительно, медленно проходили часы. В четвертом часу прибежал солдат с приказанием:
- Всех командиров подразделений - к комбату!
Воробьев, лежа на печи, ответил:
- Это нас не касается. У нас есть свой комбат.
Ночью, перед рассветом, раза два ходили за минами, принесли по 50 мин на каждый миномет. Отвечая на методический огонь немецких пушек, часа в 6 утра вели огонь из минометов метров на 250-300.
Немцы снарядом подожгли левее нас дом, от него загорелся другой. Багровый свет пламени освещал всё вокруг. К утру стрельба стихла. Мороз усилился до 20°С. Большинство из расчетов грелось в хатах, только часовые мерзли у минометов. Перед рассветом ушла пехота, но мы этого не знали. Наступил серый, мглистый от мороза рассвет. Белая, туманная дымка задернула горизонт и все предметы, даже рядом стоящие, проступали неясно, как на только что проявляющемся негативе. Дымка рассеивается, - все ярче и четче выступают контуры хат, деревьев, строений. Метрах в 100-150 от нас, за ручьём, вырисовывается деревня. Совсем рассвело. На противоположном косогоре четко просматриваются хаты, сараи, деревья. Неожиданно замечаем замаскированный соломой танк. Он прямо перед нами, метрах в двухстах, стоит между хатой и сараем. А вот и второй, третий, там пятый, шестой. И немцы тоже заметили нас. Пулеметные очереди прошивают все вокруг. Воробьев вышел из дома. Пулеметный огонь заставил его быстро уйти за стены дома. Команда: "К бою!" Расчеты у минометов. Быстро работает наводчиком Красильников - стройный, худощавый, лет 18, он очень похож на мальчика. Нежная кожа лица загрубела на морозе, обветрилась. Руки проворно работают рукоятками наводки. Большие карие глаза смотрят в прорезь прицела.
Левее нас, метрах в ста, ночью пришли и встали два танка Т-34. Перед рассветом один танк ушел, а второй, замаскировавшись, стоял за хатой. В этот момент танк, заурчав, выдвинулся из-за хаты. Пушка ударила раза три. В момент выстрела перед танком разорвался снаряд. Танк сразу стал отходить. Второй разрыв ближе, ещё разрыв чуть сзади, и, наконец, четвертый - прямое попадание. Танк застыл на месте, окутался дымом, из него выбрались четыре танкиста и расползлись в стороны.
Вдарил наш миномет - на противоположном берегу цели прямо на выбор. Пристрелка велась по пулемету за двести метров от нас. Только разорвалась первая мина, вторая ещё висела в воздухе, как трассы пулеметных очередей прошили огневую позицию. Красильников уткнулся головой прицел. Все залегли. Стрелять не было возможности - огневая позиция расстреливалась в упор.
- Отбой ! - закричал Воробьев, - Повалить минометы!
Выполнить команду удалось с трудом. Кто-то крикнул:
- Красильников убит! Пуля попала в сердце!
То, что ночью казалось надежным прикрытием, днём явилось ловушкой. Немцы заранее приготовили оборону, надежно замаскировали свои позиции, произвели пристрелку на местности и в упор расстреливали наше расположение. Нами был захвачен только один порядок - хат 16-18, а у немцев на бугре - вся деревня. Сзади нас поднимался косогор - открытый, заснеженный, без укрытий и балок. Только сейчас мы узнали, что из этой западни пехота ушла ещё ночью. Прямо напротив хаты крутые склоны косогора были размыты водой и подобие овражка уходило, извиваясь, вверх.
Воробьев подал команду:
- По расчетно, первый расчет Хримяна, по канаве, бегом марш!
Первые пять человек, согнувшись, уходят по канаве. Вот они ползут по одному, скрываясь за выступами и извилинами оврага. Следом за ними - второй расчет, почти вплотную - третий. Метров через 150 канава кончилась, - на чистый, открытый косогор сразу высыпало человек 15. Тут же ударили крупнокалиберные пулеметы, затявкали немецкие минометы, вдарили пушки - уж слишком соблазнительная цель - беззащитная кучка людей на голом бугре!
Дым от разрывов все закрыл черной пеленой и только одиночные фигурки метнулись вразброд через бугор. Нечего было и думать отходить этой дорогой.
Нас осталось человек шесть - я, Ананьев, Рамзин и ещё два-три связиста. Собрались, посоветовались и решили занять оборону здесь, до вечера продержаться и под покровом темноты уйти, а сейчас наблюдать. Дом имел выход в сторону ручья и немцам было отлично видно, кто входит и кто выходит. Выставили оконную раму с другой стороны. Немецкие пулеметы изредка стреляли. Всё было спокойно, но не успели мы перекусить, как неожиданно бегущие с левого фланга 7-8 солдат прокричали:
- Танки в балке!
Предыдущая глава Вернуться Следующая глава